Рыночек не порешает

В предыдущей заметке i Эффективность рыночной экономики: упрощённое доказательство Очень сжато, скучно и упрощённо о том, что, при соблюдении ряда условий, (а) рыночное равновесие соответствует парето-оптимальному распределению благ, (б) существует и (в) достижимо. мы доказали, что рыночная экономика движется в направлении парето-оптимального распределения благ (нельзя улучшить ничьё положение, не ухудшив положение кого-то другого).Таким образом, свободный рынок автоматически оптимизирует распределение ресурсов и производство так, чтобы имеющиеся ресурсы использовались максимально эффективно с точки зрения потребителя (т.е. максимизировали получаемую им полезность при заданных ограничениях). При этом, максимизируются именно индивидуальные и субъективные полезности.

К сожалению, мы не можем предоставить экономических агентов своей собственной участи и просто положиться на то, что «рыночек порешает», как это было математически доказано, потому что (а) рыночная оптимизация экономики возможна только при соблюдении целого ряда явных и неявных условий, (б) рыночное решение проблемы может очень сильно не понравиться подавляющему большинству экономических агентов.

Рассмотрим как это следует из приведённого доказательства.

1. Мы приняли, что цены изменяются только в ответ на соотношение спроса и предложения, а производители и потребители подстраиваются под них. Т.е. экономические агенты не должны иметь возможности влиять на цены, ни поодиночке ни в сговоре. Отсюда антимонопольное законодательство, регулируемые тарифы естественных монополий и исключение крупных поставщиков из механизма формирования рыночной цены.

   Помимо этого, очевидно, должны отсутствовать барьеры для входа на рынок т.к. действующим на рынке компаниям может быть невыгодно расширять производство и снижать цены для максимального удовлетворения спроса: см. следующий рисунок, где точка максимума прибыли соответствует гораздо большей цене, чем точка равновесия спроса и потенциального предложения в условиях совершенной конкуренции.

   

2. Совокупный спрос и предложение должны быть непрерывными функциями. Вообще, это условие не является строго обязательным т.к. можно показать, что наличие разрывов не препятствует установлению «приближённого» равновесия, эффективного с точностью до величины разрывов, однако в ряде случаев такое отклонение в точности — существенно. См. на рисунке далее часть (а), где неустранимые постоянные издержки порождают разрыв совокупного предложения, делая равновесие недостижимым. А если с ростом цены спрос будет падать ещё быстрее, то производство блага и вовсе окажется невозможным, т.к. не будет существовать точки, в которой оно рентабельно.

   Устранение такого разрыва возможно

   • в открытой экономике за счёт экспорта излишков: кривая спроса смещается вверх за счёт внешних потребителей, растёт потенциальная прибыль при тех же ценах, и точка равновесия оказывается в разрешённой зоне (часть (б) на рисунке ниже),
   • в открытой экономике за счёт импорта: постоянные издержки импортёров меньше, чем производителей, а для внешних экспортёров действует логика выше,
   • за счёт субсидий производителям (поднимает кривую прибыли вверх, пока производство не станет рентабельным) или потребителям (поднимает спрос на высоких ценах).

   

   

3. Экономические агенты предполагаются рациональными в том смысле, что производители могут определить производственный план, максимизирующий прибыль, а потребители — план потребления, доставляющий им максимальную полезность. Функции полезности — индивидуальны и субъективны, так что потребителям вполне позволено хотеть странного и даже объективно вредного. Но — они должны понимать чего хотят и как этого достичь. Здесь мы сталкиваемся со следующей проблемой.

   Участники рынка должны принимать решения исходя из полной информации о предлагаемых благах. Что недостижимо в реальности. Поэтому необходимы механизмы, минимизирующие информационную асимметрию между продавцом и покупателем, а также позволяющее компенсировать ущерб от решений, принятых вследствие этой асимметрии (в идеале, приводящие распределение ресурсов к такому состоянию, которое получилось бы, имей покупатель на момент принятия решения всю ту информацию относительно блага, которую получил уже после его приобретения).

   Тем не менее, иногда даже такая компенсация невозможна — в случае т.н. доверительных благ, когда, начиная с некоторого уровня, невозможно достоверно определить качество предоставленного блага даже постфактум, в первую очередь сюда относятся образование и здравоохранение. Здесь необходимы механизмы внешнего контроля за добросовестностью поставщиков, лицензирование, регулирование рынка и ограничение доступа к нему.

4. Отсутствие (части) транзакционных издержек. Нигде в модели нет расходов ни на определение оптимальных планов производства/потребления, ни на их перестройку. Я их буду называть адаптационными, т.к. транзакционные издержки, сопряжённые с текущей деятельностью, учитываются в допустимых планах и поэтому оптимизируются рынком. Существование транзакционных издержек приводит к следующим проблемам:

   1. У экономических агентов могут просто-напросто отсутствовать ресурсы, необходимые для перестройки потребления и/или производства. Соответственно, необходимо вмешательство в рынок, высвобождающее эти ресурсы на время, необходимое для перехода (как пример — субсидии «зелёной» энергетике и прочим электромобилям).
   2. «Желательное» состояние может оказаться менее эффективным из-за сопутствующих накладных расходов, как неотъемлемо присущих всякой человеческой деятельности, так и вызванных регуляторными требованиями. Всякое, даже благонамеренное, вмешательство в рынок сопряжено со своими издержками, которые могут оказаться выше, чем польза от предполагаемого роста эффективности. Отсюда важность качественной институциональной и регуляторной среды, минимизирующей транзакционные издержки агентов.

   Здесь же разрешается отмеченное Марксом «противоречие» между централизованным планированием внутри фирм и рыночным хаосом отношений между фирмами. Централизованное планирование заканчивается там, где его издержки плюс потери эффективности начинают превышать издержки рыночных отношений (иногда это случается даже внутри фирмы).

5. Вся экономическая деятельность описана как покупка ресурсов у поставщика, их преобразование и продажа индивидуальному потребителю. Т.е. отсутствуют т.н. «внешние эффекты» (экстерналии). Однако, например, завод не покупает чистый воздух/воду/почву, которые он расходует в процессе производства, а общественный транспорт — не продаёт бизнесам услугу по доставке покупателей/рабочих, хотя и оказывает её. Это — внешние эффекты, которые могут быть сделаны объектом рыночной оптимизации только через дополнительное регулирование (налоги, субсидии и компенсации, квоты и рынок квот на выбросы и/или использование природных ресурсов...).

   Здесь же отметим проблему общественных благ, доступ к которым или очень дорого или вовсе невозможно ограничить, и производство которых, как правило, сопряжено с расходами непосильными для отдельных потребителей. Поэтому фирмы не могут начать по своему почину производить их в расчёте на прибыль (невозможность ограничения доступа позволяет потребителям не платить за уже произведённое благо), а требуется кооперация потребителей, которая это производство закажет. По меньшей мере в национальных масштабах (пути сообщения, оборона) такая добровольная кооперация представляется практически недостижимой. Отсюда необходимость в роли государства как организатора производства таких благ.

6. Полезность получаемых потребителем благ не зависит от выбора других потребителей. При наличии же «сетевых эффектов» — когда полезность блага для потребителя тем больше, чем больше других потребителей его выбирают — могут возникать устойчивые неоптимальные состояния, зависящие от случайных событий в ходе эволюции системы. Это особенно является проблемой в свете развития цифровых платформ и экосистем — рынок не может их оптимизировать без постороннего вмешательства.

7. Доказывая достижимость рыночного равновесия мы предполагали постоянство экономической среды во времени. Но, очевидно, что и потребности и производственные возможности постоянно изменяются, а перестройка системы требует времени i О скорости света в экономике Конечная скорость распространения информации, и, следовательно, жёсткость цен — фундаментальное свойство рыночной экономики, состоящей из независимых агентов, которые координируются через близкодействующие взаимодействия. Это приводит к тому, что рыночная экономика никогда не находится в состоянии равновесия, а является средой, в которой распространяются и взаимодействуют «волны», вызванные внешними воздействиями. Поэтому её динамика существенно зависит не только от характера внешних воздействий и наложенных ограничений, но и от текущего состояния, включая «внутреннее» состояние экономических агентов. Это существенно усложняет регулирование, вплоть до того, что отложенные эффекты регулирования могут быть противоположны мгновенным, а мгновенные эффекты — противоположны желаемым. Из этого же следует неустойчивость экономики по денежному обращению: локальная избыточность/недостаточность денежной массы приводит не только к изменению уровня цен, но и к изменению объёма и структуры выпуска (вплоть до возникновения патологических самоподдерживающихся режимов). При этом, изменения, вызываемые дефицитом денежной массы, быстрее возникают, губительнее и устойчивее. и ресурсов. Т.е. даже совершенный рынок в условиях непостоянства среды будет лишь двигаться к оптимальному распределению ресурсов, а не находиться в этом состоянии (впрочем, никакая система распределения не в состоянии непрерывно удерживать экономику в оптимуме).

   Проблема в том, что в процессе этого движения экономические агенты совершают неоптимальные транзакции, а в реальности — вообще все транзакции приводят к неэквивалентному обмену: одна сторона получает больше полезности от обмена, нежели другая. И на очень простой модели i Социальное неравенство и налоги Социальное неравенство достаточно хорошо объясняется просто случайными флуктуациями в уровне дохода, которые, в отсутствие перераспределения, приводят к сосредоточению всех благ в руках нескольких человек. Прогрессивная налоговая шкала эффективнее плоской в том смысле, что приводит к меньшему перераспределению благ через государство для обеспечения того же уровня неравенства. можно увидеть, что такого рода ошибки в транзакциях приводят, в конечном итоге, к концентрации всех ресурсов в руках одного агента.

8. И самое печальное, что парето-оптимальность не означает справедливости, а только эффективность. Концентрация всех ресурсов в руках этого единственного агента — парето-оптимальна (ни один экономический агент не может улучшить своё положение, не ухудшив положение «монополиста») и эффективна (производственные планы формируются так, чтобы создавать максимальную полезность для этого агента). Т.е. свободный рынок не оптимизирует «суммарную» полезность потребителей.

   Также, максимальная скорость экономического роста или устойчивость ко внешним шокам не всегда совместимы с максимизацией полезности путём использования доступных в текущий момент ресурсов.

   Эти два пункта требуют наличия механизмов перераспределения. Иначе необходимо, чтобы экономические агенты проявляли альтруизм и из своих внутренних побуждений делились частью своих ресурсов. Отдельные проявления этого, конечно, есть всегда, но странно ставить их в основу экономической системы. Мы, сторонники свободного рынка, не можем ждать милостей от акул капитализма. Но взять их надо так, чтобы не разрушить систему стимулов к созданию ценности.

Таким образом, отдавать экономику целиком и полностью в невидимые руки рынка — не стоит: то, что они с ней сделают, вам определённо не понравится. Общество должно принимать активное участие в управлении рыночной экономикой, выбирая желаемый для себя баланс между разного рода рисками и неэффективностями:

• определение допустимого уровня монополизации и механизмов защиты конкуренции,
• определение уровня защиты экономических агентов от недобросовестности и неустранимой неопределённости,
• принятие политики экономического развития — для компенсации адаптационных издержек и обеспечения устойчивости экономики,
• выработка механизмов контроля и компенсации внешних эффектов,
• выявление желательного уровня производства различных общественных благ и выработка механизмов финансирования этого производства,
• выработка механизмов перераспределения...

Всё это — регулирование, сопряжённое с собственными издержками, потенциальными искажениями, неэффективностями и злоупотреблениями, но в отсутствие такого регулирования рыночная экономика, как мы показали, или вовсе не существует (отсутствует возможность свободного информированного выбора, возникает «эксплуатация» одними агентами других за счёт установления несправедливых цен), или не может устойчиво развиваться (отсутствуют ресурсы на покрытие адаптационных издержек, сверхоптимизация процессов порождает их неустойчивость ко внешним шокам), или приводит к печальным результатам (неконтролируемый рост неравенства, недопроизводство общественных благ, «приватизация прибыли при национализации убытков»). Но, по крайней мере, мы знаем идеальные условия, при которых рынок работает, активно исследуем и применяем методы приближения реальных условий к идеальным, а где таковых нет — имеем возможность выбора, каким образом неэффективность будет реализована с наименее чувствительными для нас последствиями. А т.к. разные общества имеют разную чувствительность к различным рискам и неэффективностям, то «совершенства не существует — зато возможно разнообразие».

А вот доказательств того, что альтернативные экономические системы вообще работоспособны — у нас нет (по крайней мере, мне такие неизвестны), и что они сделают с экономикой — вам, скорее всего, не понравится ещё больше.

Слайды к лекции, читанной в Тбилиси 16 марта 2025г.